Статья Любови Тихомировой
"РОЖДЕНИЕ ОГНЕДЫШАЩЕЙ МАТЕРИ"
ГНЕВ КАК КРИК О ПОМОЩИ
...в отличие от физической, душевная рана не видна...
Почему мы злимся на наших детей? На окружающих? На себя, свою жизнь, весь мир?
Почему мы, взрослые воспитанные люди, иногда помимо своей воли теряем человеческий облик и превращаемся в полыхающих гневом драконов, готовых выжечь всё вокруг, а потом пожирать себя, винясь за несправедливые слова и опрометчивые поступки? Речь сейчас не только о мамах, но и о папах и других людях, воспитывающих детей или помогающих им в этом.
Что делает человек, который испытывает сильную физическую боль?
Эти действия инстинктивны, прошиты на глубинном уровне и помогают нам выжить, остаться целыми и продолжать функционировать.
Почему мы, взрослые воспитанные люди, иногда помимо своей воли теряем человеческий облик и превращаемся в полыхающих гневом драконов, готовых выжечь всё вокруг, а потом пожирать себя, винясь за несправедливые слова и опрометчивые поступки? Речь сейчас не только о мамах, но и о папах и других людях, воспитывающих детей или помогающих им в этом.
Что делает человек, который испытывает сильную физическую боль?
- Дёргается, отшатывается.
- Вскрикивает.
- Пытается прикрыть, защитить рану.
- Кричит от нарастающей боли.
- Ругается страшными словами на источник боли, физически нападает на него в попытках разрушить или отомстить за причинённую боль (например, пинает ногой камень, о который споткнулся и разбил нос).
- Прячется в безопасное место, чтобы залечить рану и восстановить силы.
Эти действия инстинктивны, прошиты на глубинном уровне и помогают нам выжить, остаться целыми и продолжать функционировать.
В случае с нашей душевной болью происходит ровно то же самое - она не менее, а порой и более интенсивная, и вызывает громадную потребность совершить все те же действия, но…
Во-первых, в отличие от физической, душевную рану невозможно увидеть, нет способа продемонстрировать следы от увечий, а значит, очень сложно доказать, что увечье было нанесено.
Во-вторых, источником такой боли всегда является другой человек, и вот здесь возникают самые большие сложности. Нам может быть дорог этот человек, важны отношения с ним, и поэтому мы стараемся не кричать, не мстить, боимся требовать признания нанесенного ущерба и его компенсации. Терпим свою боль. Загоняем её поглубже. Подавляем свой гнев на него. Не залечиваем рану, не восстанавливаемся, и, что самое страшное - остаемся рядом с источником боли, возможно, зависим от него, боимся разозлить, обидеть, потерять его любовь или расположение, лишиться отношений с ним.
Если в нас к тому же воспитывали героизм «мальчики не плачут», «какая ты у меня смелая девочка!», мы учимся «держать лицо» в любых ситуациях и не позволяем ни обидам, ни гневу, ни слезам, ни просьбам о помощи вырваться из нас…
Во-вторых, источником такой боли всегда является другой человек, и вот здесь возникают самые большие сложности. Нам может быть дорог этот человек, важны отношения с ним, и поэтому мы стараемся не кричать, не мстить, боимся требовать признания нанесенного ущерба и его компенсации. Терпим свою боль. Загоняем её поглубже. Подавляем свой гнев на него. Не залечиваем рану, не восстанавливаемся, и, что самое страшное - остаемся рядом с источником боли, возможно, зависим от него, боимся разозлить, обидеть, потерять его любовь или расположение, лишиться отношений с ним.
Если в нас к тому же воспитывали героизм «мальчики не плачут», «какая ты у меня смелая девочка!», мы учимся «держать лицо» в любых ситуациях и не позволяем ни обидам, ни гневу, ни слезам, ни просьбам о помощи вырваться из нас…
Инстинкт самосохранения заставляет нас защищаться, поэтому мы выращиваем внутри себя психологические механизмы, которые помогают как-то хуже или лучше, но всё-таки выживать и справляться с жизнью. Однако, наша душевная боль никуда не девается, раны открыты и кровоточат, мы просто учимся не подставлять травмированные части души под удар.
Для того, чтобы эффективно защищаться, требуется много энергии. Представьте, что вам нужно содержать громадную армию, держать все системы ПВО, все боевые корабли, все погранзаставы в состоянии постоянной боеготовности. Это очень энергозатратно. Если мы ослаблены, защиты спадают, и душевная боль прорывается наружу. В виде крика, оплеух, несправедливых обвинений, чрезмерных требований, ненависти и желания «всех убить».
Ни один здоровый человек не будет гневно кричать и тем более нападать на кого-то без серьёзной причины. Если мы говорим о нас с вами, о социально адаптированных людях, у которых есть как минимум Интернет для того, чтобы прочитать этот текст, наш крик и чрезмерный гнев всегда говорит о нашей душевной боли.
Когда человек испытывает невыносимую душевную боль, подавленную обиду, затаённый страх, невысказанный когда-то гнев, он сдерживает внутри много мести.
Для того, чтобы эффективно защищаться, требуется много энергии. Представьте, что вам нужно содержать громадную армию, держать все системы ПВО, все боевые корабли, все погранзаставы в состоянии постоянной боеготовности. Это очень энергозатратно. Если мы ослаблены, защиты спадают, и душевная боль прорывается наружу. В виде крика, оплеух, несправедливых обвинений, чрезмерных требований, ненависти и желания «всех убить».
Ни один здоровый человек не будет гневно кричать и тем более нападать на кого-то без серьёзной причины. Если мы говорим о нас с вами, о социально адаптированных людях, у которых есть как минимум Интернет для того, чтобы прочитать этот текст, наш крик и чрезмерный гнев всегда говорит о нашей душевной боли.
Когда человек испытывает невыносимую душевную боль, подавленную обиду, затаённый страх, невысказанный когда-то гнев, он сдерживает внутри много мести.
Месть - это желание сделать кому-то так же больно, как и мне, дать почувствовать то же, что чувствую сейчас я.
Так появляется #Огнедышащая_Мать - гневный взрослый, который испытывает невыносимую душевную боль, и не имеет сейчас энергии и ресурсов на то, чтобы её скрывать и сдерживать.
Такой человек нуждается не в призывах «успокоиться» - вы же не будете советовать человеку, сломавшему руку, «забить на эту проблему», просто расслабиться, перестать распускать нюни и вести себя прилично? А обвинять его в том, что он безобразно себя ведёт - верх жестокости, он и сам себя будет обвинять после вспышки гнева.
Да, вываливать свою душевную боль на детей и других людей по меньшей мере некрасиво и нечестно, опасно для психики детей и наших отношений с близкими, но главное - не эффективно. Крик или оплеуха дают краткую разрядку, но от боли не исцеляют. Поэтому такой человек нуждается в сочувствии и помощи. В том, чтобы кто-то помог ему успокоить, а лучше исцелить его душевную боль. В защите, безопасном контакте, душевном тепле и многом другом.
Призываю вас, пожалуйста, поймите это о себе, не обвиняйте и не грызите себя за проявления неконтролируемой ярости, услышьте в собственном гневном крике - крик о помощи и найдите её для себя.
Такой человек нуждается не в призывах «успокоиться» - вы же не будете советовать человеку, сломавшему руку, «забить на эту проблему», просто расслабиться, перестать распускать нюни и вести себя прилично? А обвинять его в том, что он безобразно себя ведёт - верх жестокости, он и сам себя будет обвинять после вспышки гнева.
Да, вываливать свою душевную боль на детей и других людей по меньшей мере некрасиво и нечестно, опасно для психики детей и наших отношений с близкими, но главное - не эффективно. Крик или оплеуха дают краткую разрядку, но от боли не исцеляют. Поэтому такой человек нуждается в сочувствии и помощи. В том, чтобы кто-то помог ему успокоить, а лучше исцелить его душевную боль. В защите, безопасном контакте, душевном тепле и многом другом.
Призываю вас, пожалуйста, поймите это о себе, не обвиняйте и не грызите себя за проявления неконтролируемой ярости, услышьте в собственном гневном крике - крик о помощи и найдите её для себя.