КОГДА ПРОХОДИТ БОЛЬ
от школьной травмы

Пересматривая фотографии последних лет, я вижу свои попытки справиться с травматичным детсадовско-школьным опытом.

2014 год. Я отдала сына первый-раз-в-первый-класс, подстелив всяческой соломки, договорившись об особых условиях… но нет, слишком больно. Мне больно.

Я входила в здание его школы, построенной в той же конфигурации, что и моя, и на меня обрушивались ранящие, болезненные воспоминания. Тошнота подступала к горлу от запахов, цвета стен, подкашивались ноги от тембра голосов педагогов и детей, пелена застилала глаза от вида красных записей в его тетрадях, кровь приливала к щекам, когда я выслушивала замечания в его адрес…

Я старалась не обращать внимания на сигналы тела и психики. #Яжмать, я должна, а как иначе. Доведя себя до нервного срыва, а сына до того, что он весь покрылся нейродермитом, найдя поддержку для себя в лице хорошего психолога, я забрала его из этой школы.

Потыкалась с ним в десяток других, выбрала, перевела.

2015-2016 годы. Нет, всё равно очень больно. Больно - мне, страшно и тяжело - ему. Сын изо всех сил сопротивлялся системе, насилию, неуважительному отношению, непосильным для него требованиям, а я металась между желанием защитить его и оставаться вежливой с педагогами и руководством, как-то вписать его, такого особенного, неудобного, требующего уважительного отношения и индивидуального подхода в систему, которая ни одним боком не заточена под уважение к индивидуальности и её особенностям.

Мы не вписывались в её прокрустово ложе.

Особенности сына и его неуёмный нрав торчали в разные стороны, не хотели укладываться в тетрадные клеточки и линеечки, не давали неподвижно и молча сидеть за партой и покорно ходить строем.

Моя раненность не позволяла мне помогать ему в этом.

Меня глубоко задевали сообщения педагогов о том, что у меня ужасный ребёнок, что я плохо его воспитываю и не могу заставить делать то, что положено. Выворачивало от сравнения его с другими детьми, от того, что мне ставят в пример других родителей. Бесили замечания в духе «я 20-30 лет работаю с такими детьми, но ТАКОГО ученика, я ещё не встречала!».

В школьной системе мне всё кололо, натирало до крови и вызывало отвращение. Как будто на мне всё ещё была эта мерзейшая, какашечного цвета советская форма с её пионерскими галстуками, фартуками, белыми воротничками и манжетами, которые постоянно приходилось отпарывать, стирать, отбеливать и снова пришивать…

С тем же животным, витальным, агрессивно-оргазмичным наслаждением, с которым я когда-то сдирала с себя гнусную форму через голову, сминала в комок и зашвыривала в угол по возвращении из школы, я забрала свою израненную детскую часть на свободу, а сына - на семейное обучение.

2017 год. Я окружила сына и, в первую очередь, своего травмированного Внутреннего Ребёнка, людьми, которые заботливо, бережно и вдумчиво относились к моему сыну и уважительно ко мне.

Окрепла, накопила ресурсов. Забрала из ада прошлого отщеплённые, оставленные много лет назад в стенах страшных советских учреждений травмированные части своей психики, присоединила их обратно, успокоила, интегрировала. Исцелила травму.

Благодаря этому я всё яснее могла смотреть на своего сына и его потребности глазами взрослой женщины и мамы, а не той напуганной, заплаканной, оцепеневшей от стыда и ужаса девочки, которая подвергалась унижению и насилию в детском саду и школе. И не глазами моей мамы, которая перенесла ещё больше, намного больше страданий в детстве в казённых учреждениях.

2020 год. Ух ты! Что я вижу?! А сын-то другой, не похож на меня-маленькую! Он может за себя постоять. Его не трогают так глубоко и остро замечания и требования. У него другие способы защищаться, справляться, обходиться с тем, что от него хочет ржавая машина под названием «система образования».

За годы, проведённые на семейном образовании, сын, благодаря чутким педагогам, посильным ему требованиям и спокойной обстановке дома, полюбил учиться и начал понимать намного больше, чем в первые школьные года, когда от него требовали невозможного, и все его силы уходили за адаптацию, а не на развитие.


Психотерапия позволяет выйти из замкнутого пространства травмы, найти #ВыходИзЛабиринтаБессилия, жёстко ограниченного стенами решений, на простор собственной жизни и начать двигаться свободно, в любом, осознанно выбранном направлении.

Когда прошла боль, когда школьные стены, оценки, записи в дневнике, глупости, написанные в учебниках, требования к оформлению перестали быть для меня триггерами - спусковыми крючками, вызывавшими боль и заставляющими защищаться, когда я отделила себя, свой опыт, свои чувства от того, что происходит с моим ребёнком, У МЕНЯ ПОЯВИЛСЯ ВЫБОР.

Не решения «лучшее из худшего», сделанные из невыносимости, в попытках защититься от ранящих воспоминаний, а хорошие варианты. Я перебрала их и подумала:
«Пора перераспределить ресурсы и вернуть его в школу. Посмотрим, что из этого получится. Теперь я вижу много хороших вариантов и смогу ими воспользоваться в любой момент».

Когда прошла боль, вместо невротической вилки «вижу только 2 варианта и оба мне не нравятся» у меня появилась свобода выбора - «вижу несколько вариантов, мне все нравятся, выбираю лучший из хороших».

Государственная школа не изменилась. Она осталась прежней бесчеловечной машиной, игнорирующей индивидуальность, а мы с сыном изменились и можем увидеть и использовать те хорошие возможности, которые в ней тоже есть, по своему усмотрению.