Эссе Любови Тихомировой
"КОГДА ТРЕВОГА УШЛА"
Однажды утром я проснулась и почувствовала, что у меня больше нет того смутного беспокойства, с которым я жила, кажется, всю жизнь. Того постоянно присутствующего, то возрастающего, то затихающего, тревожного фона, который окрашивал всё происходящее, даже самое чудесное и приятное в серое, чёрное, мутное, дребезжащее, с горьким вкусом.
Когда я пыталась поймать это состояние в сачок своих мыслей, чтобы рассмотреть под лупой, приколоть раз и навсегда булавкой в альбом и подписать однозначное, не вызывающее толкований название, оно ускользало влажным бесформенным нечто, оставляя липкую жуть и тошнотворный привкус бесконечных вопросов:
Когда я пыталась поймать это состояние в сачок своих мыслей, чтобы рассмотреть под лупой, приколоть раз и навсегда булавкой в альбом и подписать однозначное, не вызывающее толкований название, оно ускользало влажным бесформенным нечто, оставляя липкую жуть и тошнотворный привкус бесконечных вопросов:
«Что будет дальше со мной? Что будет с моим ребёнком? Как мы будем жить, если… А вдруг случиться что-то ужасное? Вдруг мне не хватит денег? Вдруг они все кончатся или их понадобится слишком много и неоткуда будет взять? А если война? А если он никогда не сможет.. и я буду вечно вынуждена…? А вдруг я заболею, слягу, сойду с ума?»
И более мелких, ситуативных
«Могу ли я себе это позволить? Или лучше отказаться? Выбрать что-то попроще? Потяну ли? Почему он так посмотрел? Что она подумала? Что если они правы? А если нам откажут? Вдруг это не поможет? Может быть, я ошибаюсь, и делаю что-то совсем не то? Вдруг я выберу то, что приведет к ужасным непоправимым последствиям? А если меня предадут? Можно ли им верить? Или надо перестраховаться? Ещё перепроверить? А вдруг есть что-то лучше, что-то простое, чего я ещё не нашла и надо продолжить поиски?».
«Могу ли я себе это позволить? Или лучше отказаться? Выбрать что-то попроще? Потяну ли? Почему он так посмотрел? Что она подумала? Что если они правы? А если нам откажут? Вдруг это не поможет? Может быть, я ошибаюсь, и делаю что-то совсем не то? Вдруг я выберу то, что приведет к ужасным непоправимым последствиям? А если меня предадут? Можно ли им верить? Или надо перестраховаться? Ещё перепроверить? А вдруг есть что-то лучше, что-то простое, чего я ещё не нашла и надо продолжить поиски?».
Иногда тревога зашкаливала так, что становилось трудно дышать:
«У меня катастрофически мало времени! Я не успеваю, я не успею, надо срочно уже что-то решать, надо что-то делать, надо торопиться! Но вдруг это не то?…Вдруг мне не хватит сил?»
и всё заново по кругу.
Из этого состояния жизнь казалось непрерывной борьбой, ежедневным преодолением через усилие и надрыв. Она состояла из попыток перепрыгнуть вечно поднимающуюся вверх планку, из вычисления сложнейших формул в безуспешной попытке найти единственно верное, гарантированно застывшее решение.
Состояние, в котором я проснулась, оказалось очень странным - и непривычным, и как будто знакомым, частично забытым и в то же время совершенно новым.
Я чувствовала приятное тёплое и изумрудное изумление: «Правда что ли? Вот это да! Кааайф! Ну конечно, только так и никак иначе».
Моё состояние можно описать как безмятежность любимого младенца, покоящегося в объятиях у самого Господа Бога. В нём нет ни тени сомнения в том, что я - любимое создание этого мира, очень ценное и важное, лишь незыблемая уверенность в том, что всё происходит так, как оно и должно быть, всё правильно, всё в своём темпе и в своё время.
Мир в порядке, и я в порядке. У всего и у каждого есть своё место. И я на своём месте.
Сытое переживание изобилия возможностей вокруг и ощущение, что я подключена к неиссякаемому источнику энергии. Из этого переживания рождается следующее - наполненность большой жизненной силой, которую по первому же импульсу можно направить в желаемую сторону.
Расслабление, покой и в то же время интерес к тому, что происходит вокруг. Неспешное наслаждение каждым мгновением, порой переходящее в азарт игры и эксперимента.
Удовольствие от общения и счастье уединения, и их равнозначность.
Глубокое внутреннее согласие с существующим порядком вещей, который мне неподвластен, и в то же время ощущение собственного могущества менять что-то в окружающем мире и оказывать на него влияние.
«У меня катастрофически мало времени! Я не успеваю, я не успею, надо срочно уже что-то решать, надо что-то делать, надо торопиться! Но вдруг это не то?…Вдруг мне не хватит сил?»
и всё заново по кругу.
Из этого состояния жизнь казалось непрерывной борьбой, ежедневным преодолением через усилие и надрыв. Она состояла из попыток перепрыгнуть вечно поднимающуюся вверх планку, из вычисления сложнейших формул в безуспешной попытке найти единственно верное, гарантированно застывшее решение.
Состояние, в котором я проснулась, оказалось очень странным - и непривычным, и как будто знакомым, частично забытым и в то же время совершенно новым.
Я чувствовала приятное тёплое и изумрудное изумление: «Правда что ли? Вот это да! Кааайф! Ну конечно, только так и никак иначе».
Моё состояние можно описать как безмятежность любимого младенца, покоящегося в объятиях у самого Господа Бога. В нём нет ни тени сомнения в том, что я - любимое создание этого мира, очень ценное и важное, лишь незыблемая уверенность в том, что всё происходит так, как оно и должно быть, всё правильно, всё в своём темпе и в своё время.
Мир в порядке, и я в порядке. У всего и у каждого есть своё место. И я на своём месте.
Сытое переживание изобилия возможностей вокруг и ощущение, что я подключена к неиссякаемому источнику энергии. Из этого переживания рождается следующее - наполненность большой жизненной силой, которую по первому же импульсу можно направить в желаемую сторону.
Расслабление, покой и в то же время интерес к тому, что происходит вокруг. Неспешное наслаждение каждым мгновением, порой переходящее в азарт игры и эксперимента.
Удовольствие от общения и счастье уединения, и их равнозначность.
Глубокое внутреннее согласие с существующим порядком вещей, который мне неподвластен, и в то же время ощущение собственного могущества менять что-то в окружающем мире и оказывать на него влияние.
Состояние переживалось как очень знакомое - я его знаю, я была в нём, а потом что-то случилось - и не раз, и не два - и плёнку в кассете моей жизни начало всё чаще «зажевывать», и в результате я стала слышать шумы вместо мелодии, какие-то обрывки, склейки, потом на несколько тактов красивое гармоничное звучание и снова хрипы. И вот сейчас я наконец-то снова слышу. Слышу гармоничную симфонию этого мира и свою собственную партию в ней, но слышу иначе - целостно, глубоко, мощно, объёмно. И я её уже не потеряю.
Не потеряю, поскольку моё умение прислушиваться к себе и окружающему миру и слышать - из врождённой, но на время утерянной способности, теперь стало хорошо освоенным навыком. Как у человека, в результате травмирующих событий потерявшего слух или способность ходить, а затем восстановившегося путём многолетних тренировок. Вопреки всем пессимистичным прогнозам.
Не потеряю, поскольку моё умение прислушиваться к себе и окружающему миру и слышать - из врождённой, но на время утерянной способности, теперь стало хорошо освоенным навыком. Как у человека, в результате травмирующих событий потерявшего слух или способность ходить, а затем восстановившегося путём многолетних тренировок. Вопреки всем пессимистичным прогнозам.
Когда мы движимы сильнейшим желанием и исполнены мужества, когда выбираем поддерживающих и вдохновляющих проводников, невозможное становится возможным, утраченное возвращается на качественно новом уровне, и ценность всего происходящего становится очевидной и ясной.